Вот как описывал свои впечатления профессор Г. М. Коган: "С первых же тактов первой фуги из „Искусства фуги" Баха, которой канадский пианист Гленн Гульд начал свой концерт, стало ясно, что мы имеем дело с выдающимся явлением в области художественного исполнения на фортепиано. Это впечатление не изменилось, а только укрепилось на всем протяжении концерта. Гленн Гульд еще очень молод (ему двадцать четыре года). Несмотря на это, он уже сейчас зрелый художник и совершенный мастер с вполне определившейся, резко очерченной индивидуальностью. Эта индивидуальность сказывается решительно во всем - и в репертуаре, и в трактовке, и в технических приемах игры, и даже во внешней манере исполнения. Сплав тенденций классических и экспрессионистских характеризует и интерпретацию Гульда. Она замечательна огромным напряжением мысли и воли, поразительно рельефна по ритму, фразировке, динамическим соотношениям, по-своему очень выразительна; но выразительность эта, подчеркнуто экспрессивная, в то же время как-то аскетична. Удивительна сосредоточенность, с которой пианист „отрешается" от окружающего, погружается в музыку, энергия, с которой он выражает и „навязывает" аудитории свои исполнительские намерения. Намерения эти кое в чем, быть может, и спорны; однако нельзя не отдать должного импонирующей убежденности исполнителя, нельзя не восхититься уверенностью, ясностью, определенностью их воплощения, точным и безупречным пианистическим мастерством - такой ровной звуковой линией (в особенности в пиано и пианиссимо), такими отчетливыми пассажами, такой ажурной, насквозь „просматриваемой" полифонией. В пианизме Гульда своеобразно все - вплоть до приемов. Своеобразна его чрезвычайно низкая посадка. Своеобразна его манера дирижировать свободной рукой вовремя исполнения... Гленн Гульд находится еще в самом начале своего артистического пути. Нет сомнения, что его ожидает блестящая будущность".

"Только огромнейший талант, большой мастер, высокий дух и глубокая душа могут так постигать и передавать "старину" и "сегодняшний день", как это делает Гленн Гульд", – писал Генрих Нейгауз после первого концерта в Москве совсем еще юного музыканта.

Многие из тех, кто был на концертах Гленна Гульда в СССР, признавались, что это событие оказало колоссальное влияние на их жизнь и судьбу, изменило их представление не только о музыке, но и о мире в целом. Однако главной была переоценка ценностей, осознание того, что жизнь есть не только суета и рутина – в ней скрыты подлинная красота и гармония, тайное божественное предназначение, которое трудно выразить словами, но можно явственно ощутить, встретившись с чудом музыки в исполнении гения, каким был Гленн Гульд.